В конце февраля 2020 года мир облетела долгожданная новость – США и талибы заключили мирное соглашение. Известие было призвано произвести фурор в информационном пространстве и мировой геополитике. Еще одной горячей точкой на карте мира могло стать меньше. Однако, как и все грани внешнеамериканской дипломатии, реальность не настолько однозначна и позитивна.
Февральский договор, заключенный в Дохе, определил сроки вывода американских войск из Афганистана и обязал талибов не использовать афганскую территорию для нападения на Соединенные Штаты и их союзников. Хотелось бы верить, что подобный шаг может гарантировать стабильность стране, являющейся уже почти полвека источником всемирного терроризма, наркотрафика и дестабилизации региона в целом. Тем не менее, известие о подписании договора очень удачно совпало с ходом предвыборной кампании Дональда Трампа, а подобные мероприятия как раз и провоцируют сенсационные заявления различных масштабов. Уход американцев из Афганистана на фоне изрядно затянувшейся военной операции выглядит достаточно внушительно, тем более что в стране остается частная армия, номинально подчиняющаяся ЦРУ. К слову, именно за время президентства Трампа количество частных военных компаний в Афганистане увеличилось почти на две трети. Замещать армию «частниками» в регионах своего военного присутствия – стандартная практика США, достаточно удобная для государства, потому что дает широкое пространство для маневров как в сфере финансирования и специфики военных операций, так и в сфере обнародования боевых потерь. Подобный контроль необходим Штатам для поддержания имиджа «непобедимой американской армии». За последние восемнадцать лет потери среди частных подрядчиков в Афганистане более чем на четверть превысили потери среди военнослужащих армии США. Да и те в большинстве своем гибнут от суицидов на почве депрессии или от тропической хвори, нежели от потенциального противника. Освещение военных действий в Афганистане Запад доверяет исключительно американским и британским официальным источникам, а также катарскому телеканалу «Al Jazeera» – в результате информация о реальных потерях никогда не попадает в мейнстримовые американские СМИ. Согласно официальным данным, с 2006 года погибло около 16 тысяч военнослужащих США. Однако «боевыми потерями» считается меньшая их часть. Все остальные американцы, погибшие в более чем в 70 странах по всему миру, куда Америка настойчиво приносит свободу и демократию, считаются «небоевыми потерями».
Время показало, что операция «Несокрушимая свобода» оказалась более уязвимой, чем было заявлено, поэтому Пентагон небезосновательно опасается возможных массовых протестов в США в случае обнародования реальных потерь. Однако с течением времени подобные укрывательства разоблачаются как, в частности, братская могила американских военнослужащих, не являвшихся гражданами Америки, найденная на эвакуированной базе США под Багдадом. Этот неприятный для американских военачальников вопрос частные военные компании решают с блеском. Потери среди частников практически не отображаются в официальных данных, способных повлиять на электорат, кроме того, компании нередко привлекают местное население и граждан третьих стран, потери среди которых вообще не вызывают отклика со стороны граждан США, в то время как гибель американских военнослужащих всегда воспринимается болезненно. Вероятно, те самые «третьи страны» не очень устраивает подобный расклад, но мирового игрока, радеющего за права человека и свободу слова, это не особо беспокоит.
На сегодняшний день в Афганистане сотрудников частных военных компаний значительно больше, чем военнослужащих – около 25 тысяч против 13 тысяч военных. Это серьезный повод для размышления, поскольку
сотрудники частных компаний больше склонны к агрессии и совершению преступлений, таких как убийства гражданского населения, пытки, коррупция и мошенничество. «Частники», так или иначе, оказываются тесно связаны с местными элитами, в том числе криминальными, террористическими организациями и наркомафией, а возможность избежать юридической ответственности может обернуть их деятельность против интересов нанимателя. Тем более, что формально участие сотрудников частных компаний в непосредственных военных действиях недопустимо с точки зрения международного гуманитарного права. Однако, в современном мире трактовка понятия «военные действия» имеет весьма размытые границы.
К слову, участие частных военных компаний в войне в Афганистане было значительным уже на начальном этапе. Тогда ЦРУ рекрутировало тысячи наемников из различных частных армий, которые работали в тесном контакте с американским и британским спецназом. По прошествии нескольких лет многие из них перешли на сторону «Аль-Каиды» и «Тали-бана». Очевидно, что борьба с обученными профессионалами совсем не то, что борьба с вооруженными бандитами. Как для правительственных сил, так и для ближайших соседей Афганистана.
Если на одной лестничной клетке с вами поселится преступник, станете ли вы утешать себя тем, что он, скорее всего, будет совершать преступления на своей территории? Или все же предпримите определенные меры, чтобы обеспечить безопасность себе и своим близким? Время для размышления пришло. Частные военные кампании с сомнительной репутацией уже заселяют соседнюю страну.
