Обсуждаемой новостью под конец января 2021г. стало проведенное премьер-министром Казахстана заседание Национальной комиссии по переводу алфавита казахского языка на латинскую графику.
На официальном сайте премьер-министра РК отмечается, что ранее рассмотрели уже свыше сорока вариантов алфавита, является ли сегодняшний последним – непонятно. Там же сообщается – поэтапный переход на новый алфавит планируется с 2023 по 2031 год.
Между тем, вывески на торговых и официальных учреждениях, как и наружная реклама вовсю уже переписаны латиницей – какого-то из сорока вариантов. Что наиболее показательно для текущего политического момента, встречаются изображения латинскими буквами написаний и на русском языке.
Этот момент именно политический, потому что в способах начертания букв теми или иными знаками собственного смысла нет, смысл появляется только в словах и составляемых из них фразах. Получается, что самая удобная письменность – всегда та, к которой привыкли, а любая замена – это всегда во вред.
Но вот если брать идентификационный код использующего данный язык народа, отражение его прошлого, настоящего и планов на будущее, органичной, частичной или хотя бы изображаемой причастности к той или иной части человеческой истории и культуры, то здесь форма знаков для письма играет ту же сигнальную роль, что и выбор одежды для появления в обществе.
Что до латиницы «русскоязычным?
Казалось бы, какое дело «русскоязычным» до перевода казахского на латиницу. Тем более, что тезис, будто это чисто казахский вопрос и непричастным не стоит ни беспокоиться, ни вмешиваться, тоже входит в аргументацию сторонников ухода от кириллицы.
Однако, никто не отменял пока закон «О языках», котором установлено, что долгом каждого гражданина является овладение государственным языком, являющимся важнейшим фактором консолидации народа Казахстана. Так что хотя бы во имя консолидации – это не казахский, а общий казахстанский вопрос!
Так вот, попытка заменить кириллицу латиницей, однозначно вредная с позиций собственно казахского языка и накопленного на нем культурного пласта, какие бы аргументы вроде удобства пользования клавиатурой или изучения английского в оправдание не придумывались, имеет безусловный, глубокий и чрезвычайно важный смысл – как демонстрация попытки нового самоопределения национальной элиты.
Для казахской нации это воистину судьбоносный и переломный этап, значимостью не меньшей, чем в то время, когда постсоветские элиты меняли социалистическую идеологию на капиталистическую, а общесоюзную государственность на национал-суверенную.
Другое дело, что по ходу развала СССР выбор уже был определен внешним образом и оставалось только встраиваться. А вот во что рассчитывают встроиться принимающие решения казахские власти, столь демонстративно отстраиваясь от «русского мира»? Суть в том, что … некуда встраиваться.
Да, казахское государство и без латиницы стало частью западной цивилизации, – как ее сырьевая и монетарная провинция. Но даже дружба с детьми английской королевы не делает казахских олигархов частью западной элиты, они для нее временно полезные компрадоры, не более. И латиница здесь ничего не добавит.
Русская колыбель казахского
Так уж сложилось, что сферой обитания казахского языка и его контактов с внешним миром является … русский язык. Никаких иных точек соприкосновения с другими языками в мире, включая и родственные, просто нет. Да, в аймаке (территориальная единица Монголии – ред.) Баян-Улги есть довольно широкий казахско-монгольский языковый мостик, а в Синьцзяне – еще более широкий казахско-китайский, но нас это не касается.
Узбекистан, еще в начале суверенизации устроивший у себя письменную «многовекторность», ни от чего не ушел и никуда не пришел. Латиница не прокинула связывающий мост даже с Турцией, при гораздо большей, чем у нас близости языков. Так и казахская латиница не найдет себе партнеров с той стороны, даже с наиболее географически и исторически близкими узбеками. Как не добавит ничего к общению с азербайджанскими, башкирскими, татарскими информационными и культурными пространствами.
Других, в обход русского, языковых мостиков во внешний мир нет даже с казахской стороны, ни переводчиков, ни методик, ни пользователей. Тем более, нет ни потребности, ни хоть сколько-то налаженной способности контактирования с казахским языком со стороны, скажем англоязычного или тюркоязычного миров.
Можно, конечно, опечалиться судьбой казахского языка, заключенного в такую оболочку, переживать, что в ней он теряет самобытность и сам превращается в кальку с русского. А можно посмотреть и с другой стороны: именно такое окружение помогло сохранить и развить казахский язык, дать ему связь с современным миром. И добавить к этому, что русскоязычие самих казахов и составляет основу защищающей и сохраняющей родной язык оболочки, это как мать оберегает дитя или как дети заботятся о родителях.
Рухани Жаңғыру и глобальные вызовы
Так почему же возник сам посыл к символическому отказу от русско-казахского языкового единства через отказ от почти общей письменности?
Именно символический, потому что ни только переноса ранее накопленного объема на кириллице, ни даже простого перехода на латинские знаки в обычной текучке ждать не стоит.
Технически, это чисто внутри-казахстанская затея, никакого внешнего выхода-контакта у нее не будет. А идеологически, да, это мощный посыл как собственному населению, так и – в еще большей степени, внешним силам.
По исполнению, это всего лишь переложение на другие знаки уличных вывесок и названий улиц, но по содержанию – это Манифест, причем высшего идеологического уровня. Уровня, ни много ни мало, «Рухани Жаңғыру» – Программы Модернизации Национального Сознания, презентованной даже в ЮНЕСКО.
Стоит оглянуться посмотреть, откуда все пошло.
Президент Нурсултан Назарбаев впервые выступил за переход на латиницу в декабре 2012 года. Сам переход был отнесен к 2025 году, то есть к неопределенному будущему, а вот именно в то время к уже образованному Таможенному готовилось появление Евразийского экономического союза. Именно по этому поводу в Киеве вскоре запылают покрышки на Майдане, со всем последующим. У нас же отсыл к латинице выполнил, наверное, роль противовеса в традиционной «многовекторности».
А «Рухани жаңғыру», это 2017 год, как раз середина между начинавшимся 2013-м и нынешней действительностью, а почему отсчет от 2013 года?
Это был год лучших за всю суверенную историю Казахстана внешнеэкономических показателей, помогающих верить, что мировой кризис 2007-2008 был случайностью, преодолен и забыт. В тот год было объявлено о досрочном выполнении Стратегии «Казахстан-2030» и выдвинута Программа «Казахстан-2050».
Но уже надвигался Майдан, как попытка мечтой о Евросоюзе увести Украину от союза Евразийского, ЕАЭС, далее Крым, ДНР и ЛНР, санкции, контрэмбарго, обрушение мировых нефтяных цен и ответное девальвационное пике рубля. И вот в ноябре 2014 в Послании на следующий год президент Назарбаев говорит такие слова: «Я из своего опыта предчувствую, что ближайшие годы станут временем глобальных испытаний. Будет меняться вся архитектура мира. Этот рубеж перейдут только сильные государства, сплочённые народы. Казахстан, как часть мировой экономики и страна, которая находится в непосредственной близости к эпицентру геополитического напряжения, испытывает негативное влияние всех этих процессов».
И тогда же президент объявил программу «Нурлы жол», которая как раз и открыла новый переломный этап – перевода Национального фонда из накопительного в расходный режим. Тогда казалось – на время, оказалось – на постоянно. А в самом 2015 году события пошли вообще стремительно: Программа нации «Сто шагов», Национальная комиссия по модернизации, досрочные президентские перевыборы и, к августу, догоняющая обесцененный рубль девальвация тенге.
Новый этап срочного реформирования, с целью успеть вписаться в меняющуюся архитектуру мира, стать сильным государством и сплоченным народом, это 2017 год, когда объявлена: «Третья модернизация – глобальная конкурентоспособность». И – та самая Модернизация сознания. Именно таков был и остается уровень модернизационной, включая и замену письменности, планки. Иначе не пережить глобальных испытаний.
И, наверное, приближение перехода на латиницу тоже потребовалось для противовеса глобальным испытаниям. Указ президента на этот счет появился в октябре 2017, а в феврале следующего года в него внесены изменения. До транзита власти и назначения преемника оставалось совсем немного. Здесь без намеков – констатация фактов.
А какое заявление, напомним, прозвучало в самом первом Послании народу президента Токаева? Новый глава государства сказал о необходимости полной реализации Плана нации и возобновления работы Национальной комиссии по модернизации. Выходит, не весь План исполнен и не все удалось Национальной комиссии.
А ведь ныне ситуация и в самом Казахстане, и с надвигающимися глобальными испытаниями, куда как драматичнее. И, возможно, противовес с латиницей опять не помешает. Аккуратно отнесенный на 2031 год.
Клин клином не вышибается
Модернизация – это обновление, приведение в соответствие с современностью. Сто новых лиц, сто переведенных учебников и приобщение к сакральным ценностям в это тоже можно вписать. Но ключевой пункт – модернизация письменности, демонстрация приобщения к западным ценностям, перехода из одного ценностного мира в другой.
Символизм – самого высокого уровня, того же уровня будет и цена. А есть ли общенациональный консенсус вокруг перевода казахского языка из «русского мира» и есть ли даже у безусловных сторонников полная уверенность в успехе?
Президент Токаев считает, что с переходом на латиницу торопиться не следует. Он прав – вывески уже есть, а утвержденного шрифта так и нет. Но зачем вообще отправляться в путь, на котором спотыкаешься с самого начала? Не потому ли, что все выстроенное языковое законодательство, как и идеология вокруг него, так и осталось само по себе, а реалии – отдельно.
По-своему, даже логично: не получается вывести национальную государственность и именуемый государственным казахский язык из оболочки русскоязычия – давайте выведем хотя бы письменность! Но это не математика, от перемножения минусов плюса не получится.
В шахматах это называется цугцванг: любой следующий ход ведет к поражению, а потому проигрывает тот, чья очередь ходить. Так и у нас: выбранный формат национальной государственности с центральным пунктом в виде превращения казахского языка в единственный государственный одинаково не способен как реализоваться практически, так и признать невозможность реализации. Однако у нас – не шахматы, если выигрышного хода на доске нет, можно сделать ход в сторону, пусть и в никуда …
Однако когда-нибудь выигрышное продолжение искать все же придется.
