Дерусификация стала одним из основных признаков национального строительства в республиках бывшего Советского Союза.
Это многослойное явление внутренней политики государств постсоветского пространства можно охарактеризовать как деятельность органов власти, направленную на сужение сферы применения русского языка, который в этих странах рассматривается как возможный инструмент влияния России на общественно-политические процессы.
Дерусификация проявляется:
- В отсутствии государственной поддержки языка, до сих пор выполняющего функцию макропосредника между властью и жителями ряда постсоветских государств.
- Уменьшением количества часов на преподавание русского языка в школе.
- Переводом преподавания части школьных предметов на другие языки в школах с русским языком обучения.
- Жестким нормированием его использования в теле- и радио-СМИ. А также введением новых «передовых» алфавитов.
В последнее время все явственнее стали проявляться признаки участия в процессах дерусификации внешних сил. Мировые державы и мнящие себя таковыми рассматривают Россию уже в качестве лингвополитического конкурента. Так как сами заинтересованы в замещении русского языка, до сих пор сохранившего функции межнационального общения, своими языками.
В связи с чем некоторые эксперты высказывают предположение, что дерусификация и языковая политика становятся одним из индикаторов внешней политики постсоветских государств, определяющим их геополитические предпочтения. Казахстан – один из образцов, иллюстрирующих это предположение.
В преддверии неофициального саммита Тюркского совета, который состоялся 31 марта т.г., Нур-Султан заявил, что процесс «латинизации» государственного языка выходит на уровень практической реализации с 2023 года.
Именно с этого года в Казахстане обещают начать обучение в школах государственному языку на «новом» алфавите. Понятно, что это новостное сообщение было адресовано Анкаре, предпринимающей активные усилия по консолидации вокруг себя тюркских стран.
Еще практически за месяц до проведения этого саммита в самой Турции с воодушевлением и поддержкой оценили процессы латинизации всего тюркского мира, правда, с определенными оговорками.
Так, одна из влиятельных газет страны «Türkiye» правоконсервативного толка опубликовал материал с радостной новостью: «Сегодня в тюркском мире не осталось страны, которая не переходит на латиницу, за исключением Киргизии».
Но эту радость омрачает факт того, что каждая из стран стремится создать свой алфавит со своим многообразием звуков. И это же неправильно, по мнению профессора Бильге Озкан Налбант из турецкого университета Памуккале. Она заявляет, что «главное в письменных системах – не обилие букв, а возможность понимать друг друга». Поэтому страны тюркского мира должны избавить себя от большого количества букв. К сожалению турецкого профессора, некоторые государства при переходе на латиницу стремятся ввести большое количество знаков, отражающих звуковое многообразие их языка. И это, как считает госпожа Бильге, злонамеренно поддерживает Россия. Тюркский мир должен избежать этой российской уловки. И, как отмечает ученый, «следует максимально придерживаться 29-буквенной системы письма, принятой Турцией». Только так тюркский мир станет действительно един…
Госпожа Бильге не привела ни одного доказательства такого вмешательства России в процесс латинизации тюркских стран, но в то же время, показала, что Россию в Турции рассматривают как лингвополитического конкурента в регионе Центральной Азии.
Такого же мнения придерживаются китайские исследователи из Центра по изучению русскоговорящих стран (ЦИРС) Юго-Западного университета КНР (г.Чунцин) Се Чжоу и Ван Фан, которые считают, что «латинизация» казахского языка «повлияет на геополитическую конфигурацию в Евразии и даже во всем мире».
В совместной статье «Языковая политика Республики Казахстан в контексте социокультурных процессов» китайские исследователи приходят к выводу, что эта реформа может привести к социокультурным и идеологическим изменениям в стране. И, как следствие, к «дерусификации» и изменению позиции Казахстана в международных отношениях: страна может принять сторону тюркского мира или стран Запада.
Хотя в самом Казахстане, конечно, неоднократно отрицали, что переход на латиницу продиктован каким-либо геополитическим выбором. Инициировавший в свое время эту реформу Нурсултан Назарбаев неоднократно отмечал, что переход на латинскую графику связан с современными технологиями, цифровой средой и компьютерными коммуникациями, а также с особенностями процессов в обучении и науке XXI века, и, соответственно, не направлен против русского языка.
Действительно, в краткосрочной перспективе латинизация казахского языка не нанесет ущерб позициям русского, который, по мнению некоторых исследователей, является официальным языком в Казахстане.
Хотя нет ни одного законодательного акта, закрепляющего за статус: «официальный язык», в отличие от того же английского языка, который является таковым, например, на ограниченной территории международного финансового центра «Астана».
Если мы обратимся к истории вопроса, то увидим, что латинизация казахского языка уже производилась ранее, чуть менее ста лет назад. Делалось это в том числе и для борьбы с русификацией как наследием царской политики. И эта реформа была частью политики «коренизации», которая по прожектам Сталина, озвученным им на XII съезде РКП(б), должна была «Советскую власть из русской сделать междунациональной, близкой, понятной и родной для трудящихся масс всех республик».
В итоге, спустя 10 лет такой политики, обнаружился рост национализма в союзных республиках, слабое знание там русского языка, что способствовало развитию центробежных настроений среди национальных элит.
Поэтому «коренизацию» и «латинизацию» пришлось свернуть как опасные для государственного строительства эксперименты, особенно накануне войны с гитлеровской Германией.
Языки национальных республик, за исключением Армении и Грузии, в срочном порядке перевели на кириллицу, с целью улучшения изучения русского языка, являющегося основным коммуникационным средством государственного управления в Советском Союзе.
Поэтому сейчас, какая бы цель ни преследовалась при переходе казахского языка на латиницу, в среднесрочной перспективе в языковой ситуации Казахстана усилится дерусификация.
Казахи, как преобладающая этническая группа, будут переориентированы на другой алфавит, с помощью которого проще будет учить английский, турецкий языки, но соответственно, сложнее русский.
При этом языку Пушкина и Толстого в ближайшие пять лет согласно Государственной программе по реализации языковой политики в Республике Казахстан на 2020 – 2025 гг. отводится малопонятное функционирование в коммуникативно-языковом пространстве.
За этот период, согласно вышеназванной программе, казахский язык должен стать основным языком межэтнического общения, усилив свои позиции как государственный язык.
Следует обратить внимание на то, что США в последнее время активно включаются в поддержку усиления позиций казахского языка в Казнете.
Так, недавно на сайте посольства США в Казахстане было опубликовано объявление о направлениях грантовой поддержки гражданской активности по линии общественной дипломатии.
В частности, предполагается в этом году оказать финансовую помощь гражданским инициативам, направленным на эффективное использование социальных сетей, цифровых медиа и продвижение медиаграмотности. Соединенные Штаты это делают под видом поддержки суверенитета и независимости Казахстана.
Поэтому американская программа якобы направлена на содействие появлению хорошо информированной, проницательной общественности, которая может привить себя от дезинформации и онлайн-запугивания.
Правда, на сайте не отмечается, кто занимается этими страшными вещами в информационном пространстве РК. Но самое главное, в тексте объявления акцентируется, что приоритет/предпочтение будет отдаваться программам, специально ориентированным на казахоязычные СМИ.
Конечно, в американской инициативе напрямую не проглядывается желание рассматривать Россию в качестве лингвополитического конкурента в регионе, как об этом открыто говорит часть турецкой научной элиты.
Но те же китайские специалисты по русскоговорящим странам отмечают, что в перспективе современное положение русского языка может занять английский. И для этого в республики уже созданы условия.
По их мнению, все будет зависеть от интенсивности реализации культурного проекта трехъязычия, направленного на постепенное усиление позиции английского языка в сфере казахстанской науки и образования.
Хотя уже сама по себе реализация этого проекта, по мнению китайцев, снижает позиции русского языка в казахстанском обществе.
С этим нельзя не согласиться, так как проект трехъязычия затрагивает и сферу школьного образования, где точные науки – химия, физика, биология – предполагается преподавать на английском языке.
Сейчас о ходе реализации этого проекта в образовании в казахстанских СМИ не пишут, что, вероятнее всего, связано с пандемией и уходом казахстанских школ во временный онлайн.
В исследовании Се Чжоу и Ван Фан прослеживается прямая взаимосвязь между языковой политикой и геополитикой. С одной стороны, политические инициативы в языковой сфере могут указывать на изменения во внешней политике страны, на смену ее внешнеполитических приоритетов, с другой стороны, языковая политика может привести к последующей смене социокультурных и идеологических предпочтений в обществе.
Поэтому интерес китайских исследователей к языковой ситуации в Казахстане объясним.
Языковая политика выступает одним из индикаторов возможных геополитических изменений в регионе. Кроме этого, следует предположить, что процессы дерусификации вызывают определенную озабоченность в Поднебесной.
Ослабление позиций русского языка, с большой вероятностью, приведет к усилению позиций других держав, имеющих свой геополитический интерес в регионе. А Пекину важно понимать, какие «игроки» смогут включить в орбиту своего влияния Казахстан. Исходя из чего, в последующем, и формировать свою внешнюю политику.
