Бытует мнение, что пандемия коронавируса снизила активность международного терроризма, ограничив боевиков в логистике и финансовых ресурсах. Но это ложное впечатление, уверены специалисты. По их словам, находясь в глобальной изоляции, радикальные группировки, напротив, усиливают свою пропагандистскую и рекрутинговую деятельность и вполне способны предпринять попытки организации террористических актов в местах постоянного проживания. Причем Центральная Азия и Россия, по мнению аналитиков, находятся в зоне высокого риска.
Такой вывод прозвучал в ходе круглого стола на тему «Центральная Азия: проблемы безопасности в контексте продолжения афганского конфликта», который был проведен в апреле Центром евразийских исследований совместно с Факультетом международных отношений СПбГУ в Санкт-Петербурге. О резкой активизации в Интернете пропаганды радикальных идей, а именно со стороны представителей политического ислама, говорил, в частности, один из участников обсуждения – руководитель Центра изучения региональных угроз Виктор Михайлов из Ташкента. По его данным, только в Узбекистане насчитывается около 8 тысяч молодых людей, которые прошли через рекрутинг международных террористических организаций. В условиях карантина и закрытых границ эта «армия» потенциальных радикальных исламистов пока находится в замороженном состоянии, но ситуация может измениться в любой момент…
— Достаточно много молодых ребят уже прошли рекрутинг и, по сути, готовы совершить джихад, но не могут никуда выехать, — заявил узбекский эксперт. – Если раньше неким котлом, который переваривал эту пассионарную массу, были Сирия и Афганистан, то в условиях закрытых границ эти люди представляют уже серьезную опасность для своих стран. Думаю, правительства центрально-азиатских государств и России должны очень серьезно подумать над тем, что делать с этой радикализацией, которая буквально захлестнула «всемирную паутину». Я удивляюсь, как наши страны при таком огромном потенциале не могут справиться с десятком интернет-вербовщиков…
Как полагает Александр Князев, профессор СПбГУ, эксперт по странам ЦА и Среднего Востока, нынешний Афганистан, по большому счету, уже не представляет такой серьезной угрозы в плане экстремизма и терроризма, как все привыкли думать. Он тоже считает, что гораздо более существенные риски с точки зрения безопасности сосредоточены внутри самих центрально-азиатских стран. Просто где-то их уровень ниже, где-то выше — все зависит от того, насколько эффективно государственные структуры работают над улучшением качества жизни своих граждан и в целом социально-экономической сферы.
Да, нередко в террористические группировки попадают выходцы из богатых семей и с хорошим образованием, но все-таки основная масса боевиков, по его словам, – это невостребованные в обычной жизни люди, которые ищут социальной справедливости, в силу чего наиболее подвержены влиянию пропаганды и радикальной идеологии.
— С трудом представляю ситуацию, что та или иная террористическая группировка из Афганистана вознамерится совершить военное нападение на территорию одной из стран Центральной Азии. Это априори невозможно, — считает политолог. — Да, были прецеденты: боевые рейды формирований Исламского движения Узбекистана (ИДУ) в Таджикистан и Киргизию в 1999-2000 годах, но опять же это не афганское движение, а узбекское, что указывает на наличие внутренних, а не внешних проблем, к примеру, слабую социальную политику.
К слову, мне доводилось беседовать с пленными иностранными боевиками, воевавшими в составе «Талибана», ИДУ, и каждый раз выяснялось, что приходят они туда, прежде всего, за деньгами. Так, в 2000 году киргизские военные задержали в Баткене двух боевиков: один из Таджикистана, другой из России. Поначалу они долго пытались разговаривать со мной на языке лозунгов: мол, они «против проклятого режима в Ташкенте» и т.д., но, в конце концов, признались, что встали на путь терроризма небезвозмездно – к примеру, таджику за это пообещали 500 долларов…
Интересно, что проблема неконтролируемой миграции из Афганистана, о которой сегодня много говорят в экспертном сообществе, по мнению Александра Князева, тоже преувеличена. По его словам, она была актуальна в 1990-х годах, но не сейчас. А что действительно является головной болью для стран региона и в целом для постсоветского пространства, так это усиливающийся наркотрафик. Причина – в слабости афганского государства, в его неспособности контролировать свои территории и в коррупции, которой пронизаны госструктуры. «Наркоденьги способны через коррупционные инструменты разъедать любой государственный механизм. Нынче это актуально и для Центральной Азии, и для России, и для всего мира», — говорит эксперт.
Увы, участники «круглого стола» не ожидают стабилизации ситуации в Афганистане в среднесрочной перспективе. И тем более не будет способствовать этому вывод американских войск из страны, анонсированный на сентябрь 2021 года. Как отметил казахстанский историк и востоковед Султан Акимбеков, в течение 20 лет США пытались построить либеральную модель в восточном обществе, но безуспешно — устойчивой системы государственного управления там так и не получилось.
Зато все это время американцы играли роль богатого медиатора между различными силами в структуре афганского общества. И если они откажутся от нее, то страна, по мнению эксперта, вступит в очень тяжелое время. Причем рано или поздно этот вопрос обязательно встанет, поскольку Афганистан для США, напомнил он, слишком большая нагрузка, и не только с военной точки зрения, но и с экономической (затраты на содержание афганской армии, правительства, полувоенных формирований весьма солидные).
Впрочем, если США и покинут Афганистан, то лишь частично — в этом мнении участники заседания были солидарны. Но даже такой формальный уход будет иметь для международной системы отношений огромное значение, считает Фабрисси Виельмин, эксперт из Италии, поскольку тем самым Америка признает свою неспособность далее претендовать на статус мирового гегемона. Правда, последствия такого сценария, по его мнению, могут быть самыми печальными, так как он приведет к обострению и без того жесткой борьбы между остальными внешними игроками, что негативно отразится на внутриполитической стабильности в Афганистане и судьбе трансграничных проектов, участником которых он является.
Подробнее на последних остановился Александр Князев. Лично он не видит оптимистичных перспектив для любого из трансграничных проектов, проходящих через территорию Афганистана, где, собственно, все они и тормозятся. И дело не только в крайне нестабильной обстановке в стране – это второстепенная причина. А проблема, по его словам, заключается в том, что этими проектами с разных сторон манипулируют. Не случайно реализация многих из них тянется годами и даже десятилетиями.
Речь идет о «Лазуритовом коридоре» (транзитный проект между Афганистаном, Турцией, Туркменистаном, Азербайджаном и Грузией), ТАПИ (магистральный газопровод из Туркмении в Афганистан, Пакистан и Индию), CASA-1000 (он призван связать энергетические системы Центральной Азии с Южной Азией — Кыргызстан и Таджикистан с Афганистаном и Пакистаном), TUTAP (поставки электроэнергии с тепловых станций Туркмении, Узбекистана и гипотетически таджикских ГЭС в Афганистан и Пакистан), строительстве различных железных дорог, в том числе «Туркмения–Афганистан–Таджикистан», «Кабул-Пешавар-Гвадар-Карачи» и других.
— В Афганистане уже лет десять существуют такие понятия, как «китайские талибы», «иранские талибы», «британские талибы», а в последние годы стали упоминать и так называемых «российских талибов», — говорит востоковед. – И если проследить алгоритм активности этих террористических группировок, то можно заметить, что она нарастает именно на тех направлениях, где происходят какие-то проектные «шевеления». К примеру, выезжают геодезисты на маршрут строительства газопровода ТАПИ, и тут же на этом участке случаются какие-то военные действия, хотя до этого там было мирно и спокойно. О чем это говорит? О том, что у каждого из этих проектов есть конкуренты и противники из числа внешних игроков. А у этих внешних игроков в Афганистане есть свои контролируемые группировки, через которые они и дальше будут тормозить продвижение тех или иных трансграничных проектов.
Из этого следует вывод, что конфликт в Афганистане на сто процентов является управляемым извне, и никому из внешних игроков невыгодно его мирное урегулирование – разве что соседним центрально-азиатским странам, которые стремятся через него выйти к Индийскому океану и продолжают все эти годы терпеливо вести переговоры.
