Новый виток напряженности в Центральной Азии угрожает целостности государств и создает предпосылки для роста социальных конфликтов и приводит к размыванию традиций и ценностей, присущих народам региона.
Возрастающая активность экстремистских и террористических группировок, появление новых очагов социальной и политической напряженности требует анализа влияния факторов нестабильности и их последствий. Анализ разнонаправленных интересов мировых и региональных акторов позволит выстроить возможные векторы развития событий и предотвратить насилие и ущемление прав граждан, убеждены эксперты.
21 сентября в Казани на площадке АНО «Институт исследований Центральной Азии» в рамках всероссийской конференции «Вызовы национальной и региональной безопасности: анализ и решения» представители аналитических организаций России и стран Центральной Азии подняли все острые проблемы Центральной Азии и расставили в них точки над «i».
Три десятилетия формирования региональной идентичности в Центральной Азии привели к тому, что стабильность не может быть охарактеризована тем, что система справляется с появляющимися угрозами. Трудно прогнозировать, с какими рисками система справиться, а какие станут угрозами и в итоге могут разрушить ее, считает директор научных программ АНО «Институт исследований Центральной Азии» Андрей Большаков. В Центральной Азии благодаря синтезу формальных (региональные институты и двусторонние договоры) и неформальных (личные контакты глав государств и правительств) рычагов удается поддерживать региональную стабильность. Залогом ее являются две великие державы — Китай и Россия. Система справляется с возникающими региональными угрозами, но не справляется с угрозами национального уровня.
В регионе существует целый ряд факторов нестабильности. Их можно свести к трем основным, убежден Большаков. Первый фактор – это угрозы, идущие из соседнего Афганистана. Вывод американских войск из этой страны спровоцировал легкую военную победу «Талибана» над марионеточным проамериканским правительством. Сопротивление талибам было оказано несущественное. Однако оппозиция нынешним властям, безусловно, существует и возобновление гражданской войны в Афганистане возможно даже в ближайшее время. Большая часть талибов пока не настроена враждебно к существующим рядом государствам Центральной Азии, хотя их умонастроения могут измениться.
Второй фактор нестабильности в Центральной Азии – порожден отсутствием демаркированных границ между Киргизией, Таджикистаном, Узбекистаном и водной проблемой в регионе. Обе эти причины порождают территориальные конфликты. До недавнего времени считалось, что подобные споры можно решать за столом переговоров или встречей президентов центральноазиатских государств. Но конфликт 2021 года между Киргизией и Таджикистаном стал настоящей трагедией для двух братских народов. Россия заняла позицию невмешательства, а после договоренностей двух президентов обозначила свою поддержку переговорам, негатив к вооруженным столкновениям и поддержку двум сторонам конфликта.
Третий фактор нестабильности в Центральной Азии – криминально-бытовые конфликты с конструированием в их ходе этнической составляющей. Более существенными представляются криминально-бытовые конфликты последних лет между казахами и этническими меньшинствами, имеющими свой бизнес в ряде областей и городов Казахстана.
Все страны региона и региональные организации (ШОС, ОДКБ, ЕАЭС и др.) осуществляют поиск адекватных методов противодействия причинам нестабильности. Достичь результатов в этом направлении невозможно без проведения со странами Центральной Азии партнерской политики в сфере региональной и национальной безопасности. Только в процессе ее обеспечения Российская Федерация может предоставить им свою поддержку, а страны Центральной Азии – повысить уровень своей открытости и готовности к интеграционным проектам в экономике, образовании, здравоохранении, культурной и гуманитарной сферах.
Определяющее значение в «афганском» факторе нестабильности имеет не только и не столько победа талибов, сколько самоустранение США из Афганистана, убежден, в свою очередь, доцент Марийского государственного университета Алексей Фоминых. Хотя при этом возможности проецирования силы у США остаются. «Оказалось», что афганские дела касаются не только великих держав, но и Пакистана, Ирана, Турции, Индии, Узбекистана, Таджикистана. Как следствие, наиболее активные акторы предлагают сегодня собственные варианты «конструирования» региона, в том числе в области безопасности.
Существующие международные альянсы с участием стран Центральной и Южной Азии (ОДКБ, ШОС) пока ничем не проявили себя в новых условиях. В отсутствие собственной активности их может ожидать стагнация или переформатирование, выразил свое мнение эксперт.
При этом в самом восприятии угроз безопасности наметился очевидный сдвиг с чисто военных аспектов (hard security) на невоенные (soft /human security), что изменяет и отношение к режиму безопасности (важна не «стабильность», а «развитие»).
Ответственный секретарь Научно-консультативного совета при Антитеррористическом центре государств – участников СНГ Александр Смирнов также сосредоточил свое внимание на угрозах, которые исходят с территории Афганистана, а именно на пропаганде движения «Талибан» (прим. – запрещена в России). Активно присутствует в сети интернет: сайт и социальные сети, а также мессенджеры. Эксперты обращают внимание на то, что в социальных сетях действия проводятся максимально аккуратно, чтобы не быть «забанеными».
Аккаунты ведутся профессионально, что указывает на наличие сотрудничества с PR-компаниями. Акцент делается на пропаганду среди населения за пределами Афганистана, на внешнюю аудиторию, максимально стараясь обелить свой образ в глазах международного сообщества. Но верить полноценно этой пропаганде, разумеется, нельзя, поскольку «Талибан» преследует свои цели, действуя таким образом.
Профессор Казахстано-немецкого университета Рустем Бурнашев отметил еще одну ключевую проблему. По его мнению, на сегодняшний день страны Центральной Азии в большей степени сосредоточены на обеспечении внутренней безопасности, нежели безопасности в целом в регионе. Центральноазиатские республики крайне слабо взаимодействуют друг с другом в этом плане. Сегодня это великолепно видно по несогласованности взглядов руководства стран по ситуации в Афганистане. Вместе с тем ряд событий в последние годы дает повод проявлять сдержанный оптимизм в области перспектив полноценной регионализации Центральной Азии: изменение подходов Узбекистана к конструированию региона, карантинные меры, которые вводились в COVID-19, изменение ситуации в Афганистане.
При этом для полноценной регионализации придется научиться совмещать реалистический и нормативный подходы в противовес тому, что обычно при анализе ситуации и принятии решений акцент делается, как правило, только на один из них. Также потребуется слияние национального и регионального взглядов на вопросы безопасности, отказ от восприятия угроз Центральной Азии только как внешних, обращение внимания на внутренние процессы. Важно и объединение внимания к нормальным практикам и практикам маргинальным: обычно рассматриваются интересы нормальных категорий, а угрозы адресуются маргинальным группам, а обратная ситуация теряется из вида, что в корне неверно. Нельзя упускать из вида интересы представителей маргинальных групп.
В целом эксперты сошлись во мнении, что для того, чтобы эффективно справляться с глобальными угрозами региональной безопасности, странам Центральной Азии необходимо координировать свои усилия. Россия в этом отношении может сыграть консолидирующую и консультативную роль.
